Не было печали [= Богиня мести ] - Ю Несбе

— Новая карточка для личной коллекции? — раздался голос Вебера.

— Вот именно, это нечто новое, — сказал Волер, не подымая глаз. — Мне нравятся убийцы, наделенные воображением. Личность установили?

— Арне Албу. Сорок два года. Женат, трое детей. Похоже, имел финансовые затруднения. У него здесь загородный дом.

— Кто-нибудь что-то видел или слышал?

— Ребята сейчас опрашивают соседей. Но ты же видишь, какая здесь глушь.

— А постояльцы отеля? — Волер указал в сторону большого желтого деревянного здания в конце пляжа.

— Сомневаюсь, — ответил Вебер. — Кому взбредет в голову жить здесь в это время года?

— А кто труп обнаружил?

— Аноним позвонил из телефона-автомата в Моссе в тамошний полицейский участок.

— Думаешь, убийца?

— Вряд ли. Он сказал, что гулял вечером с собакой и увидел торчащие из воды ноги.

— Разговор записали?

Вебер покачал головой:

— Он не в службу экстренных вызовов звонил.

— А что показал осмотр тела?

— Врачебного заключения еще нет, но, по-моему, его закопали заживо. Следов внешнего воздействия нет, но у него кровь шла носом и горлом, глазные сосуды полопались — значит, в мозгу скопилось большое количество крови. Кроме того, в гортани обнаружен песок, то есть он еще дышал, пока его закапывали.

— Согласен. Еще что-то есть?

— Пес был привязан перед домом — вон там, наверху. Здоровенный мерзкий ротвейлер. Как ни странно, в прекрасной форме. Наружная дверь не заперта. Следов борьбы в доме тоже не обнаружено.

— Иными словами, они вошли, пригрозили ему оружием, привязали пса, вырыли яму и вежливо попросили его туда лечь.

— Думаешь, убийца был не один?

— А ты как думаешь? Огромный ротвейлер, яма в полтора метра глубиной. По-моему, это однозначно, Вебер.

Вебер промолчал. Он ничего не имел против сотрудничества с Волером — тот был сыскарь редкого таланта, о чем свидетельствовали результаты его работы. Но это еще не значит, что он непременно был Веберу по душе. Впрочем, не по душе — тоже не то слово. Нет, тут что-то иное, просто по прошествии какого-то времени у него возникало ощущение, как в игре «Найди семь ошибок на картинке», когда не знаешь, в чем фишка, но чувствуешь: что-то тут не так. Вот именно, что-то в нем было не так.

Волер присел на корточки рядом с трупом. Он знал, что Вебер его недолюбливает. Ну и отлично. Вебер уже много лет работал в криминалистической лаборатории и никогда и в мыслях не имел каким-либо образом повлиять на ход карьеры Волера или вообще на его жизнь. Короче говоря, мнение Вебера о нем было ему совсем до лампочки.

— Кто опознал?

— Тут приходили несколько местных, — ответил Вебер. — Владелец магазина его опознал. Мы связались с его женой и привезли ее сюда из Осло. Она подтвердила, что это Арне Албу.

— А где она сейчас?

— В доме.

— С ней кто-нибудь говорил?

Вебер пожал плечами.

— Я люблю быть в таких случаях первым, — заметил Волер, наклонился вперед и сделал еще пару снимков трупа.

— Дело расследует полиция Мосса. А нас просто вызвали на подмогу.

— Правильно, мы же профессионалы, — сказал Волер. — Надо бы этим крестьянам из Мосса вежливо все объяснить.

— У нас несколько человек расследовали дела об убийстве, — раздался позади них голос. Волер посмотрел вверх на улыбающегося человека в черной кожаной форменной куртке. На погонах с золотым обрезом у него красовалась одна звездочка.

— No hard feelings,[45]— рассмеялся старший инспектор. — Меня зовут Пауль Сёренсен. — А ты будешь старший инспектор Волер?

Волер коротко кивнул и сделал вид, будто не заметил протянутой Сёренсеном руки. Он не любил прикосновений незнакомых мужчин. Да и знакомых, впрочем, тоже. Вот с женщинами — дело другое. Во всяком случае, когда он сам проявлял инициативу. А проявлял он ее часто.

— Что, Сёренсен, и такие дела раньше приходилось расследовать? — спросил Волер и отвел пальцем веко пострадавшего, обнажив кроваво-красное глазное яблоко. — Это вам не удар ножом в людном месте или случайный выстрел по пьянке. Вы же поэтому нас и вызвали, не так ли?

— Да, похоже, у нас таких случаев не было, — согласился Сёренсен.

— Тогда предлагаю следующее: ты с ребятами остаешься здесь и следишь, чтобы посторонних не пускали за ограждение, а я пойду переговорю с женушкой трупа.

Сёренсен рассмеялся, будто Волер отмочил классную шутку, но осекся, увидев, как тот поднял брови над стеклами «полицейских очков». Том Волер поднялся и зашагал в сторону ограждения. Он медленно сосчитал до трех и крикнул:

— И уберите патрульный автомобиль с разворота, Сёренсен! Наши люди там пытаются найти следы машины убийцы. Заранее благодарен.

Он и не оборачиваясь знал, что улыбка сползла с добродушного лица этого тюфяка Сёренсена. И что место преступления теперь находится под контролем людей из Управления полиции Осло.

— Фру Албу? — спросил Волер, войдя в гостиную. В городе ему предстоял многообещающий обед с одной девицей, и потому он решил не затягивать разговор. Вигдис Албу оторвала взгляд от фотоальбома, который листала:

— Да?

Волеру нравилось то, что он видел перед собой. Ухоженная кожа, холеное тело, поза, выражавшая ее уверенность в себе, — ну прямо Дорте Скаппель,[46]да еще в блузке с расстегнутой третьей пуговичкой. Ему нравилось и то, что он слышал. Мягкий голос необычайно подходил к тем особым словам, которые он так любил в устах своих женщин. Нравились ему и ее губы, которые, как он уже начал надеяться, когда-нибудь произнесут такие слова.

— Старший инспектор Том Волер, — представился он и сел напротив нее. — Я понимаю, какой шок вы пережили, и хотя это прозвучит банально и вряд ли поможет вам сейчас, но я все же хотел бы выразить сочувствие. Я сам недавно потерял близкого мне человека.

Он выдержал паузу. Пока она наконец не подняла глаза и их взгляды встретились. Глаза у нее были затуманены, и Волер сперва решил, что это от слез. И только когда Вигдис Албу заговорила, он понял, что она пьяна:

— Сигаретой не угостите, констебль?

— Называйте меня Том. Я не курю. К сожалению.

— Сколько мне еще здесь маяться, Том?

— Я постараюсь, чтобы вы уехали отсюда как можно скорее. Просто мне надо задать вам пару вопросов. Договорились?

— Договорились.

— Ну и прекрасно. Как по-вашему, кто-нибудь мог желать смерти вашему мужу?